2 апреля, 2012
Марлен ЗИМАНОВ. А были ли «жузы»? Ответы Бахтияру Албани на статьи «Загадка казахских жузов» и «Дети трех братьев»
(Свобода слова: № 47 от 15.12.2011г., № 1 от 12.01.2012г.)
Прежде чем рассмотреть позицию уважаемого автора по вопросу о жузах, отметим, что критика является дружественной, тем более что мнение Б. Албани не выходит за рамки общего подхода. Он следует общей канве дискуссии о жузах. Эта дискуссия сформировала несколько околонаучных версий, которые стали популярными в общественном мнении. На их основе возникла целая отрасль мифологии – жузология. Она породила сотни статей, тысячу упоминаний и перешла даже в учебники.
Но, несмотря на всю живость обсуждения, жузология так и не стала наукой. И ведь совсем не случайно то, что профессиональные историки давно уже отказались от проблематики происхождения жузов. Еще бы они не отказались. У жузологии не существует объекта исследования. Не установлен даже самый первый исходный факт – то время, когда же появились жузы. Исходя из отсутствия объекта, у жузологии не имеется достоверного знания о нём. А это значит, для научного изучения не имеется и предмета. А при отсутствии объекта и предмета для изучения отсутствует отрасль научного знания под названием «жузология».
В связи с этим назревает вывод о мифологичности жузологии. Тезис об отсутствии жузов подтверждается отсутствием исторических источников. Отсутствие базы источников является сугубой исторической правдой, поскольку никаких документов о существовании жузов не имеется. В качестве таковых жузологи пытаются представить парочку местечковых преданий, баснословные рассказы неких старцев и отрывочные упоминания о неких жузах в этнографических описаниях казахов иноземцами (а вернее, вырванные из контекста или перелицованные цитаты). Эти баснословия противоречат фактам по этнополитической истории казахов, но других источников у жузологии попросту нет. Поэтому предметом ее околонаучного обсуждения является фольклор или осовремененные сочинения жузологов. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно того факта, что жузы не упоминаются ни в исторических документах, ни в казахских эпосах и ни в одной казахской исторической песне.
При таких обстоятельствах у жузологии и у жузовщины нет исторической почвы. Однако у нее имеется почва для политиканства, ведь на основании местечкового фольклора возникли какие-то идеологические сказки, оправдывающие трайбализм «руководящих кланов». Этот особый вид политиканства существует только среди элиты, так как в среде народа трайбализма нет как такового. «Рядовым общинникам» нечего делить. Но вот для них-то жузология и идеологи кланов создали мифы, манипулируя которыми, они манипулируют и своими соплеменниками. А это уже не сказки. Это – полит-технология, которая показывает, каким образом можно воздействовать на массовое сознание казахов и манипулировать ими. В своей глубине жузология создает идеологию разделения народа, а всякая идеология каким-либо образом реализуется. И если через нее в народную среду перекинется трайбализм элиты, то он возникнет жузовщина. А уж, если ею обманется простонародье, то может произойти искусственное разделение народа через внутренний «национал-шовинизм» и вызванный им «национал-сепаратизм». Таким образом, жузология является идеологией жузовщины, которая составляет главную внутреннюю опасность для Казахского государства. А ведь ни один дом, разделенный натрое, не устоит.
Угроза этого разделения и является причиной для критики «жузологии», поскольку иных научных оснований для вовлечения в жузовскую дискуссию не имеется. Наука не критикует мифологию. Но поскольку жузология создает политиканствующую доктрину, то нам необходим ответ на вопрос: были ли у нас жузы и, самое главное, будут ли они в нашем будущем? Этот запрос о нашем совместном будущем и является основанием для критики жузологии.
Впрочем, в данном случае критика жузовской доктрины имеет не общий, а непосредственный повод, предоставленный предположениями Б. Албани не только о жузах.
Начать следует с позиции автора о том, что «казахи проигрывали большинство сражений» могулам. И ведь мало того, что это ошибочные выводы, но они еще и распространены более чем 50-тысячными тиражами газеты. А это уж совсем нехорошо. Поэтому критика позиции автора по могульской истории имеет первоочередную актуальность, тем более что она закладывает искусственный «пораженческий синдром» в историческом сознании казахов.
Могульская история казахов
Историческая память народа не должна содержать ложных фактов. Иначе, исторический опыт утрачивается, и никакие народные испытания не становятся историческим опытом для нации. Опыт «стирается» через «подлог» памяти. А память мифологизируется через «искажение» исторических воспоминаний. У такой нации, лишенной исторической памяти, отсутствует «идеологическое противоядие» к своим же историческим ошибкам. Она обречена «ходить по кругу», и ее ошибки могут повториться, и хорошо, если – не в виде «ошибки системного сбоя» или трагедии.
В рассматриваемом случае автором допущены «ошибки линейного цитирования», а некоторые исторические события и вовсе изложены «асимметрично» хронологии. Начнем с того, что некоторые выводы автора не соответствуют тем историческим документам, которые он сам и приводит.
Так, например, автор указал, что в столкновениях с могулами «казахи проигрывали большинство сражений и теряли своих султанов». Сразу укажем, что этот вывод не соответствует исторической истине. И хотя казахи, действительно, проиграли одно важное сражение, но казахи выиграли войну. Казахская победа зафиксирована геополитически – государство Могулистан отсутствует на карте мира.
В подтверждение своей версии о «могульских победах» слов автор указывает: «Особенно тяжелое поражение казахи потерпели в 1537 году, когда вместе с ханом Тогумом погибло 37 султанов.… Череда таких проигранных сражений дала повод могульскому историку мирзе Хайдару Дулати написать о «полном исчезновении казахов».
Ошибка автора заключается в «линейном цитировании», связывающем несвязанные события. Казахи потерпели поражение от могулов в 1537 году, но к их «исчезновению» в 1559 году могулы никакого отношения не имели. Автор, скорее всего, некритически использовал вторичный «осовремененный» источник, в котором смешались или были «передернуты» два разных события, а их не путал и Дулати.
Итак, о первом событии. Могулы таки разбили казахского Тогум-хана. Этот факт является историческим и не оспаривается, поскольку 27 июля 1537 года в Сан-Ташской битве узбекский хан Убайдулла и могульский хан Абд-Рашид разбили казахско-кыргызское войско. Вместе с ханом Тогумом погибла вся его династия «Тогыз-Сары». Как произошла эта грандиозная войсковая катастрофа? Вкратце рассмотрим вопрос о том, какую предысторию она имела. И сразу обратим внимание на то, что кыргызы – бывшие могульские подданные – уже сражаются против них, что само по себе свидетельствует о преимуществе казахских ханов.
А теперь обратимся к первоисточнику. Вопреки вышеуказанному утверждению о «победах» могулов, сам М.-Х. Дулати не преувеличивал стратегического значения этой победы. Во-первых, он раскрыл истинное положение «на фронтах»: «Воистину, если посмотреть, как обстояли дела раньше, то можно понять, что разгром узбеков [-казахов] был редким и выдающимся событием. … Много раз происходили [битвы] между узбеками и могулами; всегда узбеки были победителями, тогда как никогда в течение этого времени могулы не одерживали победы над узбеками» («Повествовании об Абд Ар-Рашид-хане, сыне Султан Са’ид-хана»). А во-вторых, Дулати указал на реального «соавтора» победы: «… Рашид-хан. … вступив в союз с шайбанидами, … сокрушил узбеков-казахов». Таким образом, М.-Х. Дулати был достаточно «самокритичен» к могульской победе, хотя вместе с тем он был и пристрастен, отнеся победу в большей мере к «своему» хану, нежели чем к узбекам-шайбанидам.
О втором событии. Использованная автором частичная цитата о «полном исчезновении казахов» не связана с могулами и относится к другому событию. Эта запись зафиксирована в «Повествовании о противодействии эмиров Исан-Буга хану и о том, что произошло в те дни»: «После 940-го года его [т.е. Буйдаш-хана] также не стало, и казахи совершенно исчезли». Однако применительно к этому событию какой – либо могульский «фактаж» отсутствует и никакая могульская победа не упоминается. И, действительно, могулы здесь ни при чем, поскольку речь идет о совсем другой войне. В 1559 году Буйдаш-хан воевал с узбекскими ханами и вел наступление на Мавераннахр, однако попал в засаду под Сайрамом, где и погиб.
Могулистан к гибели Буйдаша никакого отношения не имел. Напротив, Буйдаш по отношению к Моголистану являлся завоевателем. Именно на этом направлении он вел наступательную войну, но даже не с могулами, а с ойратами, разгромив которых, казахи в 1557 году продвинулись до озера Кукунор. Как мы видим, сама «этнополитическая география» этой войны указывает на то, что и казахи и ойраты «игнорировали» могулов. Впрочем, могулы проигрывали не только казахам, но и ойратам. А однажды (и так получилось, что раз и навсегда) могулы просто отказались от войны с «неверными», хотя казахские ханы призывали их к священной войне. А затем могульские ханы и вовсе оставили ойратам свой Кашгарский юрт, уйдя в Мавераннахр. Итогом этого отказа стало то, что Моголистана теперь нет, а казахи – есть. Такое вот сравнение получается.
Таким образом, у автора не имелось исторических оснований для того, чтобы заявить, что «казахи проигрывали большинство сражений» могулам. Это заявление, во-первых, не соответствует исторической правде. А во-вторых, подобные выражения имеют негативную идеологическую подоплеку. «Навязывание» «пораженческого синдрома» разрушающе воздействует на национальное сознание.
Всякая память должна уравновешиваться, хотя бы для того, чтобы не страдать искусственными «комплексами неполноценности». Поэтому в народном сознании должны содержаться и уроки военных катастроф ханов Тогума и Буйдаша, и летопись побед, которые они вплоть до своей гибели одерживали над врагами казахов. А самая главная их победа – это то, что Казахский проект продолжается.
Асимметричная хронология
Еще одним замечанием к автору является непоследовательность изложения им событий Джунгарской войны. Хаотичность здесь наблюдается удивительная. Прибегнем к цитированию:
«… 1723 г. … джунгары предпринимают опустошительный поход против казахов. Только вновь объединив все три жуза, Аблай-хану удалось дать захватчикам достойный отпор. Казахи одержали ряд решительных побед под предводительством избранного командующим … Абулхаира. Но в 1726 году умирает номинальный верховный хан Болат. На его место избирают Абульмамбета. Между ханами начинается противостояние. Абулхаира и Самеке (хан Среднего жуза) не устраивают результаты выборов: Младший жуз и частично Средний откочевывают к русской границе. В этом же году Абулхаир отправляет первое посольство с просьбой о принятии в российское подданство…».
Такая хроника вызывает, по меньшей мере, недоумение, поскольку «в линию» поставлены события 1723 г. – 1771 г. – 1729-1730гг. – 1726 г. Такого в «линейной истории» не бывает и соответственно: такой асимметричной хронологии быть не может. Тем не менее, цитата, как говорится, налицо! И хотя изложение событий явно не соответствует их реальной датировке, даже не будем спрашивать: «Зачем?», – а просто разберем события по «связкам» в авторской последовательности.
Обратимся к первой «связке» событий. Согласно автору, в 1723 году «джунгары предпринимают опустошительный поход против казахов. Только вновь объединив все три жуза, Аблай-хану удалось дать захватчикам достойный отпор». Из этого получается так, что джунгары нападают на казахов в 1723 году, но Аблай, объединив три жуза (что он и сделал в 1771 году), спустя сорок лет дает им отпор. Исходя из хроники автора, все эти сорок лет до Аблая казахское бедствие продолжается? Логика событий начинает исчезать и потому автор далее все-таки указывает: «Казахи одержали ряд решительных побед под предводительством избранного командующим … Абулхаира», – но не датирует, когда это произошло. Вопрос о том, почему не указана дата этих побед, даже обсуждать не будем. Хотя укажем, что «умолчать» об Абулхаире невозможно, ибо без него совместить цепь авторского рассуждения с реальностью невозможно. И все же события по версии Б. Албани явно не сходятся по времени, потому что история не идет от 1723 г. скачком к 1771 г., да и потом не «прыгает» обратно в 1729 г.
А действительные события имели другую, по-настоящему линейную хронологию. Вначале в 1723 году напали джунгары. Затем в 1729 и 1730 годах Абулхаир одержал решительные победы над джунгарами, а уж спустя сорок лет Аблай объединил жузы (1771-1781 гг.) и добил джунгар.
А теперь вопросы. Зачем было переставлять события местами?! Это раз! Во-вторых, зачем противопоставлять друг другу Абулхаира и его зятя Аблая (годы жизни 1711-1781 гг.), которому на момент Аныракайской битвы было 18 лет от роду? Это – два. А три – это то, что Абулхаир и его зять Аблай в реальной жизни всегда были заодно, и при жизни и после смерти великого хана – Победителя джунгар.
Все-таки великие всегда понимали друг друга… Чем это доказывается? Только не словами, а фактами.
Начнем с Абулхаира. Во-первых, именно Абулхаир по-настоящему поддержал Аблая. Мальчик-батыр пришел буквально из ниоткуда. Возможно, он бы стал султаном без улуса. Но, оценив великий подвиг Сабалака, Абулхаир отдал ему свою дочь Карашаш в жены, поддержав его и приданым и солдатами-туленгутами. Во-вторых, именно Абулхаир, вызволяя зятя из вражеского плена, собирал джунгарских пленных для обмена, а за Аблая отдал в аманаты свою родную кровь. А вопрос ведь был непростой. Аблай был кровником для хунтайджи, на нём была кровь джунгарского батыра Чарыша. Долг крови был серьезной причиной и джунгарский хунтайджи мог принимать во внимание разные просьбы об освобождении своего кровника, а мог и не принимать. И хотя война истощила обе стороны, и джунгарам тоже был нужен мир, но для свободы Аблая был нужен знатный заложник. Им стал сын Абулхаира – султан Ералы. Его жизнь стала залогом за Аблая.
Помнил ли Аблай о своих долгах. Несомненно, ибо Аблай был благородным человеком. И он вернул долг аманата. Аблай спас Ералы, которого хотел убить султан Барак. Более того, Аблай приехал к овдовевшей ханше-матери, выразил соболезнование и изъявил желание участвовать в ханской мести. Вендетта была в обычае степняков, закрепленном Адатами, и потому участники убийства Абулхаира, включая батыров, были убиты. Кстати, предупреждая ненужные межплеменные споры, скажем, что орта-жузовские предводители отказались поддержать Барака. Более того, аргынский родоначальник шакшак Жаныбек-тархан, аргын-каракесек Казыбек-би прямо высказали гневные слова Бараку, а его собственный улус разошелся от него. И потому султан Барак покинул Степь и уехал на юг навстречу своей судьбе.
А Абулхаир, как порою водится, после смерти своей получил-таки всенародное признание: «…народ его крайне любили и почитали, и ныне многих видеть случилося об нем рыдают, неутешно плачут». «…Уже и ныне он, Абулхаир-хан, акиб за святого у них признавается, и разные чудеса над его могилою разглашают». Это было посмертное признание народом и потому незачем нашим современникам «ложить камень» на его могилу. Ведь безосновательное принижение памяти великого человека по сути своей означает носить этот камень на своей груди.
Теперь вернемся к рецензируемым статьям. Сразу же после побед Абулхаира автор буквально в ту же строку продолжает: «Но в 1726 году умирает номинальный верховный хан Болат. На его место избирают Абульмамбета». И это тоже не понятно. Опять же получается линейная нестыковка, ну никак не может Абулхаир одержать победы в 1729-1730 гг., а хан Болат якобы после этого умереть в 1726 г.
И тут вообще неясно, почему Болат вроде бы является «верховным ханом», но в сражениях с джунгарами не упоминается? А с Абульмамбетом получается так, что он якобы еще до войны 1729-1730 гг. стал ханом, но в этой самой войне даже «номинально» не командует, хотя он – вроде бы и «верховный хан»? И возникает еще вопрос. А сколько вообще лет было в 1726 году Абульмамбету, если он умер в 1771 году (то есть умер на десять лет прежде Аблая и был его ровесником по поколению)? И во сколько годов-то от роду его «избрали» старшим ханом казахов? И еще: к 1726 году казахам нужен был хан для войны, но подходил ли для этого Абульмамбет, который ни до войны, ни после нее не отмечен, ни в качестве командира войска, ни в качестве «полевого командира»? Как он мог быть избран ханом для народа-войска, если казахскими фронтами на том момент командовали Абулхаир и Самеке-хан, которые и годами были постарше, имели военный опыт и реальные воинские заслуги?
Тем не менее, автор после выборов (1726 года?) Абульмамбета продолжает: «Между ханами начинается противостояние. Абулхаира и Самеке (хан Среднего жуза) не устраивают результаты выборов: Младший жуз и частично Средний откочевывают к русской границе. В этом же году Абулхаир отправляет первое посольство с просьбой о принятии в российское подданство…». Исходя из такого «нелинейного повествования», получается так, что после 1726 года два хана откочевывают, но затем один из них в 1729-1730 гг. возвращается, выигрывает войну и, будучи победителем, принимает чужое подданство! Эти факты как-то совсем не стыкуются. И все же, пока оставим вопросы о выборах и о России, поскольку нас интересуют жузы.
Обратимся к откочевке ханов и жузов. А ведь здесь тоже возникают вопросы.
Первый – почему утверждается, что Младший жуз откочевал, если киши-жузовские подразделения Алим-улы как жили на Сырдарье, так там и оставались. Второй – почему хан Среднего жуза откочевал, а орта-жузовские коныраты так и не сдвинулись из области Туркестана. И вообще, почему со своими ханами откочевали только части жузов, а не жузы целиком? Из этих вопросов возникает обобщающий вопрос. А что же это были за жузы, которые не откочевывали вместе со своими ханами, и что это были за «жузовские ханы», если их подданные были не с ними? И, наконец, главный вопрос – а были ли вообще в этот момент казахские жузы? А может, это были вовсе и не жузы, а орды (ставка и улус хана)?
Из логики фактов назревает генеральный вывод о том, что жузов в виде неких этнополитических объединений казахов не существовало. Кстати, этот вывод подтверждается и другими историческими доказательствами, изложение которых будет предложено в дальнейшем.
Таким образом, нашим тезисом является отсутствие жузов у казахов. Несомненно, этот тезис будет оспариваться. В этом случае оппонентам заранее предлагается указать реальный исторический источник и привести цитату о существовании у казахов жузов на 1723-1730 годы. К этому имеется еще одна просьба – источники советского периода и современные новоделы не предлагать (поскольку в них произведена замена слова «орда» на слово «жуз»). Также предлагается не углубляться в фольклорные легенды, поскольку в казахских эпосах и исторических песнях слово хан, бий и батыр в связке с термином «жуз» не употребляется. Также не следует обращаться к этимологии слова «жуз», поскольку впервые оно упомянуто еще у Махмуда ал-Кашгари, но как мы понимаем, казахов (как и впрочем, и всех других современных наций Центральной Азии) тогда не было…
