12 марта, 2012
КАКОЙ ЯЗЫК В КАЗАХСТАНЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ?
Дастан ЕЛЬДЕСОВ. КАКОЙ ЯЗЫК В КАЗАХСТАНЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ?
Так уж сложилось, в Казахстане многие, в том числе и юристы, считают русский язык официальным. Хотя в таком случае, не мудрствуя лукаво, так и написали бы в Основном законе: официальным является русский язык. Но в Конституции положение о русском языке звучит иначе: «В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык». Иными словами, в Конституцию страны ввели юридический казус: язык без (официального) статуса приравнен(!) к государственному языку, что позволяет многим, в том числе и власти, действовать в языковом вопросе «по обстоятельствам». Кстати, до Конституции 1995 года статусы, положения двух основных языков были определены более четко.
Повторные конституционные чтения
Некорректная и двусмысленная формулировка «наравне с казахским официально употребляется» многих ввело и вводит в заблуждение. Ведь язык без официального статуса не может быть равный по статусу государственному языку. Если внимательно прочитать не только Основной закон, но и Дополнительное постановление Конституционного Совета РК от 23 февраля 2007 года № 3, а также языковое законодательство РК, то открывается не менее парадоксальная картина.
В социолингвистике официальный язык – это язык правительства, государственного управления, законодательства, судопроизводства. Государственный язык – язык, выполняющий интеграционную функцию в рамках данного государства в политической, социальной и культурной сферах, выступающий в качестве символа данного государства. Во многих странах эти понятия очень близки по смыслу, нередко являются синонимами (например, в РФ). Статус государственного языка у нас имеет казахский, а русский язык, соответственно, не является официальным.
Чтобы разрешить этот юридический казус, в свое время группа депутатов парламента во главе с Мухтаром Шахановым, представитель Министерства юстиции, представитель Министерства культуры и информации, представитель Генеральной прокуратуры РК обратились по этому вопросу в Конституционный Совет РК. КС в вышеуказанном Дополнительном постановлении постановил: «Равенство в применении в государственных организациях и органах местного самоуправления государственного казахского и официально употребляемого русского языков не означает наделение последнего статусом второго государственного языка. Верховенство статуса государственного языка означает закрепление Конституцией и возможность установления законами исключительности либо приоритетности его применения в публично-правовой сфере».
Кажется, Конституционный Совет расставил точки над i: русский язык не является вторым государственным (или официальным). КС отметил также, что «при этом государство должно проявлять заботу о государственном языке и стимулировать его развитие, распространение и применение не только в области государственно-правового регулирования, но и во всех других сферах общественных отношений». Однако работа правительства, в частности Минкультуры по выработке законодательного механизма приоритетности государственного языка в прошлом году вызвала антиконституционную реакцию ряда республиканских и российских изданий.
Социолингвистический сюрреализм
Если обратиться к всевозможным документам повседневной жизни, чтобы выяснить, какой язык является преобладающим, господствующим, то роль и статус двух основных языков явно не соответствуют конституционной норме. Большинство юридических документов составляется не на двух языках, а только на одном – русском. Купля-продажа недвижимости, автомашины, различные договоры между юридическими и физическими лицами, доверенности и т.д. пишутся на русском языке. Финансовая отчетность, документация в медучреждениях (карточки, заключения, справки, направления и т.д.) ведется, за редкими исключениями, на русском языке. Судопроизводство в основном на русском языке. Такая практика была в советское время, она продолжается и в годы независимости, как будто русский язык является государственным, а казахский не употребляется или употребляется изредка «наравне».
И в такой ситуации почему-то никто из правозащитников, юристов, журналистов не говорит о «языковом перевороте» в независимом Казахстане, хотя такая практика противоречит конституционной норме: де-факто государственным языком был и остается русский.
Это противоречие наблюдается и в межправительственных отношениях: международные встречи ведутся в основном на русском. По этой же причине одно из международных положений – знание государственного языка при получении гражданства – в РК относится к русскому языку, а не к казахскому: иностранец не может изучить казахский напрямую, ибо посредником выступает русский язык. К тому же к иностранцам нет требования знания государственного языка.
Это положение закреплено и в проекте «Государственной программы функционирования и развития языков на 2011-2020 гг.», где говорится об открытии центров изучения русского языка для оралманов, иностранцев, а центров казахского языка для иностранцев – нет. Т.е. разработчики программы по одному из основных функций языка признают государственным языком русский. К этому принуждает языковая ситуация в стране: оралманы вынуждены изучать русский язык, потому что язык многих учреждений и большинства документов, коммуникации – не государственный язык.
В конце туннеля – закон
По Конституции РК и Дополнительному постановлению Конституционного Совета РК русский язык не обладает каким-либо статусом. В то же время в Российской Федерации русский язык выполняет функцию государственного языка и соответственно защищен языковым законодательством и образовательными стандартами, благодаря чему все население соседней страны обязано знать этот язык. Это положение отчасти распространяется и у нас: за русским языком в Казахстане стоит мощь административных, правовых и лингвистических ресурсов РФ. В РК же отсутствует такой законодательный, образовательный, лингвистический механизм, отвечающий за развитие государственного языка.
Функция языка делопроизводства является одной из главных показателей витальности (жизнеспособности) языка. Кажется, население давно готово к переходу делопроизводства на государственный язык – об этом было заявлено еще в 90-ые годы с постоянной отсрочкой. Ныне опять дали очень «либеральный» срок – до 2020 года. Однако ведь в какой-то год до этого срока надо переходить в большом объеме на государственный язык, чем сейчас. Если не с 2014 года, то с 2015 года. Понятно, что этот процесс будет не мгновенным, а поэтапным. Если ждать 2020 года, то придется переносить до 2030 года.
По данным прошлых лет Управления по развитию языков г. Алматы, лишь 35% госслужащих г. Алматы способны вести делопроизводство на казахском языке. Такие же показатели и в Астане. В такой ситуации возникает вопрос, каким образом за 8 оставшихся лет делопроизводство перейдет на казахский язык? Ведь за 20 лет достигли рубежа только в 35%. К тому же переход делопроизводства на данном этапе породил лишь институт перевода с русского на казахский язык: начальным языком большинства документов по-прежнему остается русский, а это функция государственного языка.
Если во многих областях общественной жизни используется только один русский язык, то почему функционирование государственного языка в государственных учреждениях вызывает нездоровый ажиотаж? Это один из механизмов достижения всеобщего двуязычия. Сейчас появился определенный слой двуязычных чиновников и специалистов – будущее за ними. Слабость нынешнего языкового законодательства – в отсутствии требовательности, государственного стандарта знания казахского языка. Это обернулось его незнанием не только среди чиновников. Им не владеет большинство выпускников русских школ. Порой в вузах казахский язык изучают как для начинающих, будто не было школьной программы изучения языка, т.е. огромные деньги ушли в песок.
Противники введения законодательного механизма по развитию государственного языка своими антиконституционными выпадами оказывают медвежью услугу, мешая установлению языкового паритета, языковой гармонии, реального билингвизма в Казахстане. Некоторые авторы даже написали, что в противовес Таможенному союзу Казахстан пересматривает языковую политику, тем самым давая знать – языковая ситуация у нас должна зависеть от русского языка ТС.
Всех этих выступлений не было бы, если раньше были решены законодательные основы. Многие проблемы решил бы и закон «О государственном языке», о принятии которого настаивают сторонники госязыка во главе с Мухтаром Шахановым – для его выполнения будут задействованы неработающие механизмы реализации, созданы новые институты (Социальной лингвистики, Казахского языка, Литературный и др.), приняты новые законы. Этого требует и конституционная норма о государственном языке, его приоритетное положение. Свыше 100 стран имеют Закон о государственном языке.
В нашем правительстве и парламенте такой вопрос даже не обсуждается. Языковой «парадокс» заключается в том, что принятие такого специального закона о государственном языке оговорено в 93 статье Конституции РК: «В целях реализации статьи 7 Конституции Правительство, местные представительные и исполнительные органы обязаны создать все необходимые организационные, материальные и технические условия для свободного и бесплатного овладения государственным языком всеми гражданами Республики Казахстан в соответствии со специальным законом».
Только с введением защитных языковых механизмов и правовой основы функционирования государственного языка можно достичь языкового, культурного суверенитета. Как известно, любой закон есть принуждение. Закон о государственном языке был бы разумным принуждением казахов знать родной язык и разрешением такой национальной проблемы, как разделение казахов по языковому признаку, что порой приводит к революционной ситуации. Не говоря о пока призрачной объединяющей всех казахстанцев функции государственного языка.
Дастан ЕЛЬДЕСОВ
